Из круга в круг, или Нить неизбывная Обрывок восемнадцатый
………………………………………………………………………………….......................
……….мы вышли из дома и пошли куда глаза глядели – в погребок. Красным молдавским отметили мою гениальность. Потом Янову. Через час поняли, что сидим в Красном, в ресторане на Пушкинской.
Ян заказал заливные языки, солянку и бифштексы с кровью. Что-то шепнул на ухо подошедшему официанту, и тот принёс бутылку экспортной «московской» и старопраменское.
Мы выпили по рюмке. За прекрасных дам. Их в зале почти не было. А те, которые вертелись на стульях или в танце, не дотягивали до стандарта. Или до вкуса элементарного. Или были явно не наши.
Но по законам человеческой комедии должны были появиться и наши. И мы выпили по второй. Я почувствовал внутренний подъём. Убаюканный красным молдавским – проснулся, поднял голову хронический голод. Я набросился на заливное. Как пёс, не кормленный три дня.
Потом откинулся к спинке стула. Но блаженству не предался. Увидел, что не к месту. Мягкий бархат и насыщенный красный цвет мебели явно не желали сочетаться с моим сероштанно-брезентовым видом. Буклированный пиджак изобличал во мне простолюдина.
– Оставь. – Голос Яна прорвался сквозь назойливое завыванье оркестра. Ян наполнял пивом фужеры и, казалось, не смотрел на меня. – Будь самим собой . Этим ты сможешь покорить кого угодно, за исключением разве что мерзавца: его ничем не покорить. Кроме дубинки, конечно.
Покорить? Покоряя, свой круг не создашь – кучку собьёшь. Я достал из кармана круглый металлический рубль, с Лениным, накрыл его ладонью и спросил:
– Орёл или решка?
– Быть или не быть? – Ян усмехнулся. – Любить или ненавидеть? Нет вопросов. Ленин и партия разрешили их в октябре семнадцатого… – Он посмотрел в сторону: – Какая приятная неожиданность! Хотя, если честно, мы с товарищем как раз ожидали такого счастливого случая.
Я тоже обернулся. У стола стояла ОНА. Одна. Вышитая визитка красовалась на сорочке: POUR TOI*. Ярко-зелёная мини-юбка была тесновата для литых бронзовых бёдер.
– У джентльменов найдётся сигарета? – Она почему-то смотрела на меня.
– Конечно, Таня. – Ян не сводил с неё глаз. – Присаживайся. – Он отодвинул от стола стул.
– Таня? – Она удивилась. – Хорошо, сегодня пусть будет Таня. – Изящно выгнувшись, усмехаясь, устроила себя на отведённом ей месте.
Ян спросил:
– Что вам заказать, мадам?
– Всё, что и вам, мальчики.
Ян щёлкнул пальцами, к нам подлетел официант, Ян сунул ему в руку червонец и повелительным тоном попросил быстренько принести для дамы всё, что надо.
– И вазу винограда! – крикнул вдогонку.
Таня оказалась увлекательной собеседницей. Она знала толк в искусствах и курсах бабла** у валютных магазинов. Отобедав и наслаждаясь виноградом, она перешла к делу:
– Если в рублях, мальчики, то вечер обойдётся вам по две сотни с брата. Ресторан не в счёт. А сервис гарантируется.
– Четыре сотни за сервис – недорого, мелочь для такого города, как наша Одесса, но… – Ян забурил палец в бороду, – марьяж не подбивается, Танечка.
Она усмехнулась. Она выгнулась. Она окатила Яна взглядом, исполненным достоинства:
– Вообще-то вы могли бы не беспокоиться. Но коль уж зашла об этом речь, то подыщем что-нибудь подходящее для такой солидной бороды.
– Ну, что ж!.. – Ян махнул рукой. – Полагаюсь на слово негоциантки.
Он подозвал официанта и опять что-то шепнул ему. Когда тот убежал, за столом установилось шаткое молчание.
Таня слегка покачивалась на стуле. Как замирающий ванька-встанька.
Ян, не отводя взгляда, поглощал её широко раскрытыми глазами. Вместо десерта.
А я… Мне было не по себе.
Приключение обещало быть. Оно обещало быть захватывающим. Но портмоне у Яна уже отощало.
Ну, что ж, для ЭТОГО и двухсот рублей не жалко. Моих (то есть батькиных), зашитых в пиджаке. Я подумал об Элен: клин вышибить клином...............................................................................................................................................................................
=====
*для тебя (фр.)
**денег (арго); здесь: иностранной валюты.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Теология : Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.
